Шесть уроков танго

21.08.2017 Комментировать

Беседа с Милой Комраковой, автором и продюсером музыкальных короткометражных фильмов «Танго в сумасшедшем доме», «Муза» и «Вкус ночи», Санкт-Петербург, 13 июля 2017 г.

АА: Мила, где вы начинали танцевать? У кого брали первые уроки?

Мила: У Рони (Rony Joel, школа аргентинского танго La Mirada, Санкт-Петербург — примечание редакции).

АА: Как вы его нашли? Почему именно у него?

Мила: Я собиралась ехать в Аргентину с группой ландшафтных дизайнеров. В группе не хватало одного человека, чтобы поездка состоялась, и моя подруга убедила меня поехать просто за компанию. И вдруг мне подумалось: «Еще три недели до отъезда. Успею научиться танцевать аргентинское танго и посмотреть живьем, как его танцуют в Аргентине». Моя хорошая знакомая, Ксения Капралова, сказала, что у нее есть партнер, который может дать несколько уроков. Она привела меня к Рони, и после шести занятий я поехала в Аргентину, в Буэнос-Айрес. Я нахально пошла в Каннинг и в Вируту и танцевала там, хотя не умела практически ничего, а через месяц после возвращения продолжила обучение танго.

АА: Интересно. Ведь как принято в России: у нас люди долго учатся танцевать танго и только ближе к танго-зрелости начинают испытывать настоятельную потребность ехать в Буэнос-Айрес, чтобы «припасть к истокам» и впитать в себя истинное танго от носителей. А у вас все наоборот.

А откуда вы узнали про Каннинг и Вируту?

Мила: Мне Ксюша Капралова написала, куда надо идти и где это находится.

АА: Культовые милонги, о которых многие тангерос грезят годами. Люди смотрят видео, собираются на встречи, чтобы с замиранием сердца послушать «рассказы очевидцев», мучительно раздумывают, можно им уже в Каннинг или еще рано… А вы взяли шесть уроков и пошли.

И какие впечатления были у вас, человека со свежим восприятием, оказавшегося там, можно сказать, случайно? Впечатления не через призму «лапши на ушах», навешанной различными танго-гуру и приправленной чужими комплексами?

Мила: Ну, я не просто пошла в Каннинг. Одной мне было страшновато и я уговорила пойти со мной подругу. Об этом узнали остальные и в итоге со мной пошла группа поддержки из восьми человек и молодой аргентинец-переводчик, все, включая переводчика, нетанцующие. Они очень болели за меня, говорили: «Почему ты сидишь? Встань, а то тебя плохо видно!» Мои спутники не имели понятия, что такое кодигос и кабесео.

АА: Так, я не поняла, вы в Каннинг «поперлись» (простите, я буду называть вещи своими именами), не зная, что такое кабесео?!

Мила: Я единственная, которая немножко знала. А остальные пошли как в цирк, поглядеть, что такое милонга. Меня посадили за столик с самого краю и советовали: «Вот тот партнер нам не нравится, туда не смотри, а вот там симпатичный мужчина, туда смотри!» (смеется).

АА: Чисто женское любопытство, а в чем вы были одеты? И что за обувь была у вас на ногах?

Мила: Мы сначала пошли и купили туфли.

АА: Вы купили танго-туфли специально ради одного визита в Каннинг?

Мила: Ну, да. И все остальные тоже купили туфли. Мои спутницы их купили в качестве обуви «на выход». Потому что туфли очень понравились.

АА: Мила, вы прирожденный лидер! Мало того, что сами решились идти на милонгу, так еще и сколотили банду. И эта банда ни сном ни духом не в курсе, что такое танго и что такое милонга, всем составом вслед за вами покупает дорогущие туфли…

Мила: Да, им так понравилось качество, что они купили себе по несколько пар! О, мои первые туфли! Теперь-то у меня большая коллекция танго-обуви.

АА: Все знают, что Каннинг очень туристическое место и, говорят, для приезжих дам есть большая вероятность танцевать с такими же приезжими партнерами.

Мила: Не могу сказать, что я много там танцевала, но меня приглашали не раз и не два. И почти все, кто меня пригласил в тот вечер, были местные. Нормальные мужчины, не какие-нибудь танцоры за деньги или что-то в этом роде.

И мы ходили, делали очо и хиро. Это все, что я умела. Ни о какой постуре и технике шага и речи не шло. Я о таких тонкостях просто не знала!

Тем не менее мое ощущение от танца было совершенно захватывающее, потрясающее, неожиданное. Я была в эйфории от происходящего! Я танцевала и наслаждалась. Меня захлестывали положительные эмоции, ощущение чего-то нового в моей жизни, удивительного, интересного, прекрасного.

Я потом много думала, почему я вообще танцевала в тот вечер? Наверное, мои горящие искренним восторгом глаза привлекали партнеров. Мне понравилась атмосфера этого места — доброжелательная, комфортная, уютная. Я хорошо помню ощущение единения между людьми на танцполе, всеобщего хорошего настроения вокруг. Там не было того, что я ощущаю и вижу на милонгах здесь, в Петербурге, — напряжения, гнетущей атмосферы женского ожидания, голодных женских глаз, цинизма мужчин, придирчиво выбирающих тех, кто их достоин. Хотя, может быть, там это тоже есть, просто я не почувствовала ничего такого.

Я думаю, если бы я сейчас туда приехала, я бы испугалась и вообще не пошла бы ни в Каннинг, ни в Вируту. Мне бы помешало то, что мешает всем. Я бы подумала, что еще слишком плохо танцую, что недостойна даже зайти туда, что нечего там делать с моим уровнем. Тогда, в первый раз, было так хорошо, потому что, когда ты не понимаешь, что ты ничего не можешь, тебя ничто не смущает и не пугает.

АА: Счастливая! Вы с самого начала прикоснулись к тому, чего жаждут, ищут годами и не находят многие из тех, кто танцует танго здесь. Самое трагичное, что когда это удивительное счастье — танцевать и наслаждаться, наконец, готово открыться им, они уже настолько иссушены ожиданием, выхолощены бесплодностью своих желаний, утомлены отчаянием, что не способны это ощутить. А если и способны, то это не приносит им полного удовлетворения, потому что они привыкли страдать. А вы самую суть, самую истину танго познали в «младенческом» неведении, восприняли как данность. Вас осенило в начале пути и вы можете сравнивать то, что было потом, с тем, что вы узнали о танго тогда, в свой первый визит в Буэнос-Айрес.

Мила: Представляю, какой это со стороны был кошмар, какое уродство (смеется). Я себя имею в виду, свое танцевание.

АА: Как это печально, что вы так говорите. Но это есть почти у всех — неприятие себя в танго. Когда мы начинаем танцевать, нам сразу дают образцы, эталоны, скажем, хорошего салона. И мы сразу же сравниваем наши попытки танца с видео топовых пар. Не мудрено, что мы ужасаемся себе, что мы начинаем комплексовать и мучиться от своего несовершенства. Я считаю, что эта порочная практика постоянного сравнения себя с недостижимым идеалом убивает в людях радость, лишает их способности получать удовольствие от танца, мешает взаимодействовать друг с другом в танго.

Мила: Я отлично понимаю, о чем вы говорите. Я тоже считаю, что не надо сравнивать себя с каким-то идеальным танцеванием. Надо идти своей дорогой и менять в себе то, что тебе самому не нравится. Хотя это и есть самый трудный путь.

АА: Мила, а как вы пришли к тому, чтобы снимать кино? Вы и до танго имели к этому отношение? Это как-то связано с вашей профессией?

Мила: Нет, до танго я к кино не имела никакого отношения, как и моя профессия. Я много занимаюсь подготовкой к праздникам, организацией мероприятий. Пишу сценарии, являюсь режиссером и так далее. Но вот кино я не снимала никогда. Просто в какой-то момент я поняла, что снять фильм про танго, — мое предназначение.

АА: То есть, танго в вашей жизни явилось катализатором начала творческого процесса?

Мила: Не творческого процесса вообще, а конкретно кинематографического. Не знаю, почему и как это случилось, но это так.

АА: Кинопроизводство сложный производственный процесс, требующий высокого уровня профессионализма. При других вводных обычно результат плачевный.

Я небольшой знаток и очень спорный критик, но ваши работы представляются мне весьма достойными образцами короткометражного музыкального кинематографа. Я назвала бы это «клипами», хотя вам, наверное, это не понравится?

Мила: Да как хотите, пусть «клипы». Не важно. «Очень хороший уровень кинематографии», — это сказали мне кинематографисты. Профессиональный подход принципиален для меня. В съемках последнего фильма была задействована команда из 75 человек.

АА: Как вы умудрились все это организовать, будучи не знакомой с тонкостями кинопроцесса?

Мила: Как раз организация для меня не проблема. По роду своей деятельности я могу организовать любое количество народа. Сто человек, тысячу. Количество не имеет значения. Главное в другом. Должна быть идея. И ею надо вдохновить остальных! Главное — идея, остальное — способ ее воплощения!

А по кинопроцессу — я работаю с замечательной киностудией Dominoeffect и ее руководителем Славой Казанцевым.

Когда у меня возникли идея снять фильм о танго и понимание, что я хочу видеть в результате, я начала искать студию, которая могла бы воплотить мой замысел. Мой старинный друг, с которым мы знакомы уже лет двадцать, Володя Дятленко, он много лет проработал художником на Ленфильме, познакомил меня со Славой Казанцевым. Слава — талантливый кинооператор, прекрасный организатор, а также профессиональный сценарист. На экране он может показать любую вашу мечту лучше, чем вы ее себе представляли! И еще он танцует танго (смеется).

АА: О! Вот в чем секрет!

Мила: Мы с ним поняли друг друга буквально через пять минут.

АА: Я начинаю все больше верить в то, что танго — это такой вирус, который проникает во все сферы человеческой деятельности. Зараженные люди понимают друг друга с полуслова. Рыбак рыбака…

Мила: Ну, не скажу, что мы сразу пришли к абсолютному согласию. У нас были серьезные споры и даже баталии по многим вопросам. Но мы всегда находили решение и нам, безусловно, было интересно и комфортно вместе работать. Примечательно, что ребята из съемочной группы сказали, что давно не ощущали такого творческого подъема, как во время съемок фильма «Муза» с Рони и Ангелиной.

АА: А сценарии?

Мила: Они рождаются сами. Я слушаю музыку, и в какой-то момент вся история встает перед моими глазами. Остается только записать.

АА: Мила, скажите, ваши фильмы — это ведь некоммерческий проект?

Мила: Да.

АА: Снимать кино очень дорого. Где вы берете деньги?

Мила: У меня своя фирма, которая приносит мне средства, какую-то часть я могу вложить в кинопроцесс. И еще я ищу спонсоров. На данный момент главный спонсор — мой муж. Он не танцует танго, но он любит меня и на 100% поддерживает во всех моих начинаниях.

Для реализации своих проектов я хотела бы в будущем задействовать дополнительные источники финансирования. Например, объявить о сборе средств среди тех, кому нравится то, что делаю я и моя команда. Сколько бы мы не собрали, нам все будет в помощь.

АА: Я считаю, ваш супруг вносит огромный вклад в развитие танго в Петербурге, в России.

Мила: На ночных съемках «Вкуса ночи» в особняке Брусницыных были задействованы, как я уже говорила, 75 человек. Я всем участникам массовки сказала, что начнем в шесть вечера и закончим в два ночи, хотя точно знала, что раньше шести утра закончить не получится. Мне пришлось слукавить, потому что иначе никто бы не согласился сниматься. Был безумный холод и часа через два La Boca и остальные замерзли в сценических костюмах до стеклянного состояния. У нас на площадке всегда сухой закон, никакого спиртного, это всем известно. Но в ту ночь мой муж, чтобы спасти ситуацию, принял решение и, несмотря на правила, организовал три ящика горячительного. Так что в одном помещении мы снимали, а в другом артисты «отогревались», чтобы иметь силы продолжать работу. Когда я об этом узнала, я, вместо того, чтобы ругаться, сказала огромное спасибо. Муж еще и развлекал всех в перерывах, пока мы ставили свет. Все были им очарованы. Он обо всех заботился, делал все, чтобы людям было комфортно и приятно работать. Благодаря ему, и в том числе тому, что он нарушил все запреты, мы смогли закончить съемки в условиях дикого холода, и люди продержались до утра.

Вообще, для непрофессиональных киноактеров съемки это очень утомительно. Бесконечное количество дублей, крупные планы, общие планы. Повторы, повторы и повторы. Надо еще сказать, что все артисты, в том числе и танцоры клуба La Boca, работали бесплатно.

АА: Ваш фильм — шикарная реклама клуба. За такую рекламу многие сами платят деньги и немалые. И потом, не под дулом же пистолета вы заставили их участвовать в проекте.

Вы будете продолжать снимать кино? Какие планы?

Мила: Сейчас у меня есть идея второй серии «Вкуса ночи». А вообще, у меня на сегодняшний день штук десять готовых киносценариев. На часть из них я уже оформила авторские права. Они сидят во мне и орут, требуют, чтобы их выпустили на волю хотя бы в виде репетиций. Для каждого фильма у меня есть сюжет. Мне интересно снимать сюжет, я изначально «театральный» человек и много занималась драматическими постановками. Я считаю, что для того, чтобы было интересно, нужна завязка, история, действие. У меня уже и музыка подобрана. Я точно знаю, кого нужно снимать в главных ролях. Есть задумка финальной части моего «танго-сериала» — этакий апофеоз, где можно было бы задействовать всех лучших танцоров Петербурга.

АА: Вы не думали сменить род занятий и зарабатывать посредством вновь приобретенной профессии?

Мила: Время покажет. Мы со Славой Казанцевым и директором нашей съемочной группы Еленой Громовой сейчас прорабатываем стратегию дальнейшего сотрудничества. Просто не надо торопить события. На данный момент мы еще не получили все разрешения на использование музыки, которая звучит в последнем фильме.

АА: Поэтому вы пока широко не выкладываете и не продвигаете его?

Мила: Да. Пока мы ждем разрешений, чтобы не нарушать авторских прав, мы организуем только частные закрытые показы. Вот только что был показ в el Abrazo (Школа-студия аргентинского танго el Abrazo, Санкт-Петербург — примечание редакции). До этого были показы в ресторане «Палкинъ» и на других милонгах Петербурга.

В сентябре запланирован еще один показ «Вкуса ночи» на милонге в клубе el Abrazo. Я открыта любым предложениям устроить показы моих работ от организаторов милонг, фестивалей и марафонов в России и за рубежом.

В данный момент мне поступило предложение от администрации Australian Tango Festival (Сидней) рассмотреть возможность показа моих фильмов в рамках программы мероприятия осенью 2017 г.

АА: По какому принципу вы выбираете исполнителей на главные роли в своих фильмах?

Мила: Если говорить о танго-фильмах, то каждая музыка «требует» на главные роли конкретных людей. Например, когда я услышала Assassin’s Tango я сразу поняла, что это должны быть Андрей и Вика (Андрей Панферов и Виктория Кривцова — танцевальный клуб La Boca, Санкт-Петербург — примечание редакции), хотя я видела эту пару один раз в жизни, когда была на их спектакле.

Также было и с Рони в «Музе». Я знала, что эта роль для него. И никто, кроме него не может ее сыграть. Хотя после премьерных показов мне многие говорили: «Почему ты Рони снимаешь? Он в танго без году неделя.» Но без него не было бы этого фильма!

АА: Те, кто говорят про Рони «выскочка», пусть заменят это слово на «трудоголик». И это будет еще мягко сказано. Того уровня танцевания, к которому многие идут десятилетиями (а некоторые и не дойдут никогда), он достиг за 5 лет, начав обучение танго в 2012 году с нуля во взрослом возрасте, не имея за спиной никакой танцевальной подготовки. Пять лет он практически ежедневно отдавал работе над собой несколько часов в день. И теперь, когда у него своя школа, он продолжает совершенствовать себя и учиться у лучших маэстрос мира на семинарах и мастер-классах. Я думаю, что каждый, кто вложит в свое танго столько же времени и труда, сколько он, тоже достигнет прекрасных результатов, никто же не мешает.

Мила: А после «Вкуса ночи» я слышала: «А почему Панферов?». А почему не Панферов? Это абсолютно его роль! Вот он входит в кадр, и все зрители до единого говорят: «Хорош!»

Почему Ангелина или Вика? Потому что их внешний и внутренний облик совпал с моим видением роли. Я никогда не оцениваю уровень танцевания или актерские способности человека в отрыве от целостной уникальной личности. Я считаю, и Вика и Ангелина (Ангелина Зубко — примечание редакции) достойно справились с поставленными задачами.

Мила: Я очень люблю всех своих актеров, но особая благодарность Отару и Кире (Отар Багатурия и Кира Венцова — примечание редакции), которые воплотили характеры героев в моем первом фильме «Танго в сумасшедшем доме». В начале работы над ним у меня не было ничего, кроме идеи и безумного желания что-то делать про танго. Кира и Отар прониклись моей идеей, поддержали меня и захотели поучаствовать в совершенно сыром проекте. Их опыт в танго был гораздо больше, чем мой, но мы вместе создавали и бесконечно репетировали историю, о которой рассказывает фильм. Доверие этих людей дало мне силы осуществить первоначальный замысел. Поэтому эта работа особенно дорога мне, как первая любовь.

АА: Мила, все, что вы на сегодняшний день сняли, о танго. Насколько я понимаю, если у человека есть талант, то этот талант универсален. Можно снимать про что угодно, про галапагосских черепах, к примеру.

Мила: Я продолжаю писать и другие сценарии для кино. И многие из них к танго не имеют никакого отношения. Но «про танго» – это то, что начато, и что надо доделать, понимаете?

АА: Кинематограф не убьет ваше танго?

Мила: Нет, не убъет, для меня танго и кино — разные вещи, они гармонично во мне сосуществуют. Я думаю, кино всегда было во мне, просто не реализовывалось.

АА: Слушайте, я покаюсь в своем грехе, когда я только узнала о вас и посмотрела ваши фильмы, я подумала, что это такая форма пиара и продвижения себя в танго-тусовке.

Мила: Какое может быть продвижение, ведь меня никто и после этих фильмов не знает? По логике получается, что я пиарю тех, кто играет роли у меня в фильмах, а себя-то нет.

АА: Мила, не лукавьте. вы совершенно умная женщина, вы понимаете, о чем я говорю. В танго-тусовке есть такой пошло-банальный стереотип: если человек не востребован в комьюнити, например, женщину не приглашают на милонгах по разным причинам, то тогда она сидит в интернете и пишет всякую ерунду, участвует в интернетных баталиях и таким образом продвигает себя, чтобы ее читали и ей восторгались. Ну, или начинает кино снимать. И тогда, может быть, кто-нибудь ее пригласит. И злые языки говорят: «Ну, а что ей еще остается? Кому она нужна, кто ее знает, кто ее танцует?». Судя по тому, как вы смеетесь, я знаю, что вы скажете.

Мила: Прикиньте, сколько стоит съемка клипа, нулей больше, чем пальцев на руке. Я за эти деньги могу взять громадное количество частных уроков! Могу поехать в Аргентину и там учиться! За эти деньги я могу пиарить себя гораздо более эффективно и легко. О чем мы говорим? Тем более, я же не себя снимаю. Мне друзья говорят: «А почему ты там сама не потанцуешь?». Да потому что мне это не интересно. В этом процессе у меня другая задача, я режиссер, я по другую сторону.

АА: Я говорю о бытовых стереотипах. Злые языки есть в любом сообществе человеческом, никуда не денешься от этого. Люди остаются людьми, все мы не ангелы.

Мила: Ну, я не очень тусовочный человек, поэтому мне это все не важно. Я редко хожу на милонги. Вот на милонге в Ла Боке я была недавно, потому что поздравляли чемпионов Европы. А вообще, я на милонги хожу не тусоваться, я там танцую.

АА: Так для чего тогда вы снимаете кино? Это ваша внутренняя потребность, без которой вы не можете?

Мила: Да. Я не могу этого не делать. И мне особенно важно и приятно осознавать, что мои фильмы делают танго более популярным. Я два с половиной года пытаюсь рекрутировать хотя бы одного человека в танго и только месяц назад мне это удалось. Один из стандартных ответов: «Танго устарело, кому это интересно.» А когда мои друзья участвовали в массовке на съемках, им танго безумно понравилось. Из-за одного этого у меня возникает ощущение, что то, что я делаю, не зря. Мне хорошо от того, что кто-то понял, что танго это не просто «чулки в сеточку и роза в зубах».

АА: Изменилось ли отношение окружающих после вашего дебюта в кино?

Мила: Знаете, когда я начала снимать фильмы, я с удивлением обнаружила, что у многих это вызывает негатив.

АА: Ничего себе! Но почему?

Мила: Некоторые люди из танго-тусовки мне с возмущением говорят: «То, что ты сняла, вообще не про танго!»

Хореографию для «Вкуса ночи» ставили Ванесса Вижальба и Факундо Пинеро (Vanesa Villalba, Facundo Pinero — Аргентина) — постановщики номеров чемпионов мира, одни из лучших создателей танго-шоу в мире на сегодняшний день. Это не про танго?

Кстати, о «настоящем танго». Есть такой феномен — борьба за «чистое танго». Все, кому не лень, вешают ярлыки — это вот «настоящее танго», а это «не настоящее танго». Рассуждения на тему, является ли «чистым танго» то, что я снимаю, я слышу очень часто.

Те, кто не танцуют, кстати, гораздо лучше все воспринимают. У них нет болезненных навязчивых стереотипов, они просто наслаждаются зрелищем.

АА: Ну, правильно, они нормальные здоровые люди.

Мила: Вы не представляете, какой скандал был на репетициях, когда я сказала, что Ангелина будет в кадре в обычной уличной одежде и в кроссовках. Рони чуть ли не отказался сниматься, потому что как это, девушка не на каблуках?!! Оператор тоже кричал: «Я не буду ее снимать в таком виде!» Они никак не могли понять, что так и было задумано, что это простая девочка, каких миллионы в большом городе. И я настояла на своем, потому что в этом и была идея клипа, показать, что танго гораздо шире привычных стереотипов, оно богаче, чем бытующие о нем представления.

Разговоры про «чистоту танго» мне вообще кажутся странными. О чем спор, когда сейчас по всему миру великое множество «маэстрос» и у каждого свое представление о том, какое же танго «настоящее». И обычные люди, которые просто танцуют на милонгах, тоже все разные. Кому-то нравятся «душевности», а кто-то больше ценит изящество и так далее. Я смотрю на танго со всех сторон и приемлю все варианты. Почему эсценарио это не танго? Это очень даже танго, только имеющее свои особенности. Да, там нет импровизации, но есть другое наполнение, не менее прекрасное. Я за то, чтобы ничего не отбрасывать. Давайте брать все. Если у человека в копилке есть все, у него появляется свобода делать собственный выбор для поиска того индивидуального танго, которое близко именно ему.

АА: Вы имеете в виду, что если поддаваться на чьи-то попытки очищать танго от «не танго», мы обедняем себя? Суживаем себе выбор?

Мила: Да. Именно. Ну, к примеру, в Мариинском театре можно наслаждаться бережно сохраненной хореографией Петипа и не менее прекрасными постановками молодых мастеров. Это почему-то никого не шокирует. Никто не говорит: «Ну, вот это не балет!». Нет разделения по принципу, что надела балерина — пачку или трико.

Танец — живое и многогранное искусство, оно развивается. В нем столько всего заложено и прежде всего отражение жизни. Если бороться только за сохранение вековых традиций, то развитие останавливается. Сто лет мы танцуем танго под классическую музыку, почему бы не танцевать и под современную? Разве танго станет от этого хуже? Я же не призываю отсечь историю, ампутировать и забыть все то, что было раньше. Если смотреть на танго шире, танцевать в современной манере, но с уважением к классической форме хореографии и с тем же чувством, разве это оскорбление для танго? Почему, в конце-концов, то, что происходило в эволюции танго до определенного периода, все считают «настоящим», а все, что добавлялось после — «не настоящим»? Где та грань и кто ее определил? Давным-давно танго тоже менялось, причем стремительно. Изменились шаг, постура, элементная база. Это никого не смущает. И теперь танго развивается, живет, в этом нет ничего ужасного. И очень странно, когда кто-то вдруг берется решать, кто танцует танго, а кто нет.

АА: Я абсолютно с Вами согласна! Я тоже пытаюсь донести хотя бы до кого-то эту мысль. Мне хочется кричать: «Люди! Почему вы вырываете танго из жизни? Противопоставляете жизнь и танго?»

Мила: Все еще хуже. Танго мумифицируют!

АА: В самую точку! Отлично сказано! Мумифицируют, рядят его в ритуальные одежды и затем поклоняются этому идолу! Причем это делают не только «ортодоксы от танго», но и молодые люди, новички. Люди сначала убивают танго, делают из него чучело, а потом едут в Буэнос-Айрес, посмотреть, как оно там живое существует в среде обитания.

Мила: И они все равно видят только то, что хотят!

АА: Да, именно! Смотрят и говорят: «Надо же, даже немножко похоже на наше любимое чучело!»

Мила: Я хочу сказать, что снимаю танго таким, каким я его вижу у себя внутри. Иногда то, что я хочу показать в моих фильмах, воспринимается людьми из танго-комьюнити в штыки, поэтому, как ни странно, это не приближает меня к сообществу, а, наоборот, отдаляет от него. Но это не главное.

Главное в том, чтобы мои фильмы смотрели те, кто еще не танцует. Я хочу, чтобы они приходили в танго, чтобы танцующих было больше!

АА: Мила, большое спасибо за интересный разговор. ТангоПитер.RU желает вам творческих успехов. И с нетерпением ждем ваших новых работ!

Посмотреть фильмы Милы Комраковой можно, пройдя по ссылкам.

Картинки кликабельны.