Артем и Карина — неординарная пара, которая обращает на себя внимание не только на милонгах, но и в жизни. Они развивают свою танго-школу, участвуют в различных соревнованиях и имеют свой взгляд на то, что такое танго. Их мнение отличается от общепринятого. Вероятно, во многом благодаря такому восприятию, им удалось стать чемпионами России, не имея за спиной бального прошлого. О том, как им это удалось, и не только об этом Артем и Карина рассказывают в интервью порталу «ТангоПитер».

ТП: Начнем с самого начала. Как вы познакомились?

Карина: Мы познакомились на фестивале в Риге. Тогда я работала в Германии, а Артем жил в Санкт-Петербурге. Мы оба решили поехать на мероприятие в самый последний момент. Когда мы туда приехали, мои педагоги очень хотели, чтобы мы познакомились. Я тогда занималась с учителями из Риги — Димой и Еленой Викторовыми. Тема приехал с Артемом Майоровым и Юлей Осиной. Когда я впервые увидела Артема, он мне не понравился.

ТП: Это было взаимное ощущение?

Карина: Да. Я смотрела на это чудо из Санкт-Петербурга и думала «Что это за выскочка? Что за звезда вообще приехала?». Тогда я появилась на милонге в своем вечернем платье, блестящим до невозможности. Тема, что ты тогда обо мне подумал?

Артем: Я не помню (смеется).

Карина: Ты просто не хочешь говорить это вслух (смеется).

Поскольку обычно я всем показываю город, мои педагоги уговорили меня провести экскурсию для Темы.

Артем: Дима с Леной, оставшись со мной наедине, предупредили, что если я начну приставать к Карине, то мне выбьют зубы (смеется).Карина: Да, раньше были истории с аргентинцами, когда показываешь город, а к концу вечера они лезут под юбку. И ты думаешь: «Какого черта?».

ТП: Как и почему изменилось впечатление друг о друге?

Артем: Мы гуляли часов 12. Было очень душевное общение. И к вечеру я уже знал, что она будет моей женой. Когда я уезжал, я оставил вот это кольцо (показывает на палец — там кольцо в виде змеи) и сказал, что вернусь и заберу его обратно.

Карина: Я не поверила и подумала, что хотя бы кольцо останется на память (смеется).

Артем: Через 2 недели я вернулся и привез ей такое же кольцо. Мне удалось съездить к ней ещё раза три, а через 3 месяца, когда закончились ее контракты в Германии, я перевез Карину в Петербург.

ТП: И здесь вы уже начали вместе заниматься? Как дальше складывалась ваша карьера именно как танцоров?

Карина: Мы практически сразу встали в пару и начали готовиться к Чемпионату России. С момента знакомства до начала совместного проживания и тренировок прошло всего 3 месяца. То есть конфетно-букетного периода как такового у нас не было.

Артем: В марте 2014 года был второй чемпионат России. Там мы заняли четвертое место в категории Tango de Pista. Первые 3 места достались московским парам. В то время из Петербурга мало кто доходил до финала.

ТП: Заняв сразу четвертое место, у вас не пропало желание продолжать соревноваться?

Карина: Нам хотелось быть крутой парой и круто танцевать, а победы были составляющими этого ощущения.

Артем: Четвертое место нас расслабило. Мы подумали: «Ага! Мы на правильном пути! И столько усилий уже прикладывать не надо». В результате, в следующем году мы пролетаем: дошли до полуфинала и заняли 12 или 13 место.

ТП: Может это случилось потому, что уровень чемпионата сильно вырос и все стали усиленно готовиться?

Артем: Чемпионат стал сильнее немного позже. Но да, мы расслабились. И мы стали очень много ссориться на тренировках. Потому что, когда ты пара и в танце, и в жизни, все обиды из танцевальной среды перетекают в жизнь, а из жизни — в танцы. Сказал что-то не так на тренировке — сразу всплывают какие-то семейные разногласия. И, в результате, через 15 минут ругани тренировка заканчивалась. У нас ушло 2,5 года, чтобы «выйти» из этого периода.

Карина: Нам помогли психологи. Они стали своеобразными переводчиками для нас. Но это были очень сложные 2 года. Я много раз порывалась все бросить и уехать обратно в Ригу.

Артем: Я считаю, что в таких ситуациях без помощи психолога не обойтись. Если психолог есть, то появляется шанс измениться и, наоборот, приобрести много бонусов. Потому что семейная пара в танго сильней, и танго получается глубже и насыщеннее.

ТП: Что было самое сложное в отношениях в тот период?

Артем: Основной вопрос, который у нас возникал — кто главный? Мы с Кариной говорили об одном и том же, но принципиально разными словами. Бывало так, что на уроках я говорил одно и это было о танго, а Карина принципиально противоположные вещи, но тоже о танго. И наши ученики смотрели на нас и думали: «Они что издеваются? Делать-то что?».

Спустя время мы поняли, что происходит. Я говорил про наполнение, а она — про форму и содержание. Условно: Карина выстраивала идеальный сосуд, а я наполнял его идеальным напитком. Но чтобы это понять, у нас ушло 2,5 года.

ТП: 2,5 года вы учились только в Петербурге?

Артем: В конце 2013 года, до того, как приехала Карина, в Петербург приезжал Марио Моралес, и я неделю занимался у него. Отдал на него все деньги (смеется).

ТП: То есть первого он укусил тебя?

Артем: Да (смеется). В 2014 году мы занимались у него уже вместе в Москве, а в 2016 году мы с Кариной поехали в Буэнос-Айрес и там уже практически жили в его студии. Занимались примерно 2 месяца по 7-8 часов ежедневно. Это был танго салон и эсценарио. На тот момент, несмотря на то, что мы уже стали чемпионами России по милонгеро, вторыми на милонге, четвертыми в салоне и седьмыми по эсценарио, было обоюдное ощущение, что приблизились к какому-то потолку, который самостоятельно не пробить.

К вылету из Байреса Моралес сказал: «Вы больше не любители, вы теперь профессионалы». То есть он «вытащил» нас из ранга хороших любителей и поместил в ранг плохих профессионалов. И дальше нам нужно было стать хорошими профессионалами.

ТП: Что вы можете выделить из его преподавания, что позволило вам вырасти из условно начинающих в профессионалы?

Артем: Я думаю, его отношение. Он относился к нам не как к детям или ученикам, а как к профессионалам.

Карина: Дети/ученики всегда остаются таковыми. Они равняются на старших и все время будут недотягивать до них. А Моралес относится к ученикам как к равным, а к взаимодействию — как к сотрудничеству и обмену опытом. «Это сделал ты, и благодаря твоим усилиям это получилось» — это его основная позиция. И поэтому все пары, которые он вырастил, — они самостоятельные. У каждой — свой персональный стиль.

ТП: В чем в вашем понимании разница между любителями и профессионалами?

Карина: Раньше мы просто танцевали. Как гончая, несущаяся за кошкой. Мы неслись за знаниями и ощущениями, потому что танго — это офигенно. Мы хотели, чтобы нам ничего не мешало в теле, чтобы мы получали максимум удовольствия, могли владеть всеми инструментами и для нас не было никаких преград. И во время этой погони мы не задумывались о том, насколько мы профессиональны, какое место в мире занимаем. Чемпионаты дают огромное развитие, очень крутой пинок, чтобы тренироваться, развиваться. Это реальная цель, которую ты ставишь перед собой, и в процессе работы ты становишься лучше. Когда ее не было, мы в процессе очень «размазывались». «Ай, сегодня не пойдем на практику», «А давай пойдем съедим мороженое», «Ой, что-то я не хочу сегодня тренировать эсценарио», «У меня ножка болит, головка болит». Нужна мотивация, это — единственная цель.

Артем: Соревнования — это также обмен опытом. В одном месте собираются очень хорошие танцоры со всего региона. Более того, соревнования — это некий стресс. И в этот момент ты очень сильно концентрируешься, отмечаешь многие вещи, и они сразу фиксируются в теле. Более того, когда ты выходишь на танцпол, с тобой остается только одна идея — мы танцуем, чувствуем и проживаем только то, во что верим. И каждая пара делает то же самое. Она транслирует только одну главную идею, в которую верит. В этот момент ты можешь увидеть: ага, для этих важна идеальная техника, и это выглядит вот так. А вот от этих ощущается чувственность и душевность, и они считают, что это главное. И ты, видя их всех рядом, можешь сделать свой вывод, что выглядит выгоднее, что лучше смотрится, к какому танго ты хочешь стремиться. 

Карина: Бывает, что выстреливают характер и яркость пары, и эти качества становятся ведущими, а техника отходит на второй план. 

ТП: А вы для себя что выбрали? Чем вы берете?

Карина: Наша философия состоит в том, что мужчина — главный. Мы неравноправны. Для меня Артём всегда стоит выше.

Артем: Но при этом я знаю и понимаю, что без Карины ничего бы не произошло. Хотя я главный и решаю, но я знаю, что в общем — она главная (смеется).

ТП: То есть вы против популярной идеи, что танцевание – это 50 на 50? Что мужчина может танцевать за женщину, а женщина – за мужчину?

Карина: Я могу танцевать за мужчину, но только на занятиях. Я считаю, что каждый педагог должен знать обе партии. Причем достаточно глубоко не только технично, но и с моральной точки зрения.

Артем: Недавно был забавный случай. На милонгах я танцую только как мужчина, и мало кто знает, что я могу танцевать и за партнершу. На урок пришла новая пара. Я потанцевал с ней, а потом потанцевал с ним. И когда мы с ним танцевали, я почувствовал, как у всех «отпала челюсть». Потому что я не просто шагал, я реально танцевал женскую партию в близком объятии и с украшениями. Это всех шокировало (смеётся).

Насчёт идеи 50 на 50, которая является классической, у меня другое мнение. Я считаю, что фундаментальными функциями женщины, сложившимися издревле, являются хранительница очага/создание уюта и воспроизводство рода.

ТП: Сейчас все феминистки встрепенулись (смеется).

Артем: Это было много тысяч лет назад итак было до середины прошлого века, пока не развилось феминистское движение.

Карина: Если убрать психологические аспекты, а оставить только физиологию: для чего в паре нужен мужчина, а для чего женщина?

Артем: Основными функциями мужчины являются защита (Кого защитить? — Ее уберечь/обнять) и добыча (Где добывать? — Куда перейти/встать). Женские функции — создание уюта (Где создавать уют? — Здесь/перед ним) и воспроизводство рода (С кем? — с ним/его обнять). Соответственно, женщина не может воспроизводить род, если не чувствует защиту. И она не может создавать уют, если нет ресурсов.

Только вместе мужчина и женщина создают нечто единое. Это можно представить, как Инь и Ян. Но что делают классики в преподавании танго? Они берут этот символ Инь и Ян, берут ножовку, распиливают его пополам, получают две половинки и говорят: «Смотрите 50 на 50, ты веди, ты следуй, ты партнер, а ты партнёрша». Вместо того, чтобы отделить мужские функции от женских и научить мужчину мужским функциям в танго (передвигаться/оберегать/обнимать), а женщину — женским (быть с мужчиной/стоять перед ним/обнимать), они всё разделили пополам, нивелировав преимущества каждого рода и усложнили задачу и мужчинам, и женщинам!

ТП: В питерском танго сообществе мало людей хотят участвовать в мундиалях. Согласны ли вы с этим? И нужно ли участвовать в чемпионатах?

Артем: Питерское танго-сообщество «особенное». И у каждого свой выбор участвовать или участвовать. Мы не можем никого принуждать. Это один из наших принципов. В некоторых школах навязывают участие в конкурсах, потому что это дополнительные возможности заработать для них. Ведь участие — это значит дополнительная подготовка, уроки, платье, то есть плати-плати-плати. У нас такого нет. Если человек хочет, мы работаем с ним. А если не хочет, значит просто милонги. Один из моих учеников сказал: «Окей, для меня мотиватором является милонга». Я говорю: «Хорошо, посмотрим к чему это приведет». В итоге через год он сказал: «80% женщин рады со мной танцевать, мне хорошо, я классный, все супер». Прошел еще год, он сказал «Я решил выступить на Чемпионате, потому что чувствую, что я в болоте. У меня нет мотивации развиваться, со мной и так все танцуют». Когда мы не сталкиваемся с лучшими или хорошо танцующими танцорами, мы замедляемся в развитии.

ТП: Почему питерское сообщество не хочет развиваться?

Карина: Это очень энергозатратно. И на это нужны деньги. Да и постоянную пару найти сложно.

Сам Санкт-Петербург — немножко апатичный, погода все время лиричная, все в прострации. Меня саму тут периодически «размазывает», ты просыпаешься и уже ничего не хочется. Это не располагает к соревнованиям. Пошли потанцевали — ну и хорошо. Потренировались раз в недельку — прекрасно!

Артем: К тому же людям это может быть просто не нужно.

Когда я начал танцевать 10 лет назад, была концепция «бальники — это зло». Они — бездушные роботы. Считалось, что в соревнованиях могут участвовать только те, кто занимался бальными танцами. Соответственно, и к соревнованиям было негативное отношение.

ТП: Вы занимались бальными танцами?

Карина: Я занималась ими до 12 лет, после стала заниматься хип-хопом, потом клубные танцы и, наконец, танго.

Артем: А я — 1,5 года в хобби-классе (4 бальных танца). Мне не близка концепция обучения бальным танцам. Тебе просто говорят: «Сделай так», — и ты делаешь. Мозг не включается. Тебя условно бьют палкой по ноге, чтобы она стояла так, как надо. В результате, ты учишься хорошо делать, но не понимаешь зачем.  

ТП: Как вы относитесь к тому, что ваши ученики ходят на уроки к другим преподавателям и на другие милонги?

Карина: Мы никому ничего никогда не запрещаем. Я верю в то, что каждый человек тянется к подобному. Если это наши люди — они будут с нами. А не наши — им запрещай не запрещай, они все равно пойдут туда, где им лучше. Есть вещи, которые несовместимы, и есть люди, которые не подходят друг другу.

ТП: Они могут быть вашими людьми, но все равно ходить куда-то еще?

Артем: Раньше мы относились к этому с ревностью (смеется). Но сейчас уже попроще.

Чем лучше ты танцуешь, чем больше регалий получаешь, тем спокойнее ты к этому относишься. Появляется признание, ты чувствуешь их симпатию, и ты понимаешь: «Ну я вообще хорош!». А раз ты хорош, то OK, если ребятам нужно к кому-то ещё пойти — значит нужно.

ТП: То есть эти «чашки» все-таки помогают?

Артем: Эти «чашки» позволяют понять, что ты хорош и что ты на правильном пути. Получить признание аргентинцев и других людей. Это всё психологические заморочки и про «тараканов» в каждом из нас. 

ТП: У вас были ситуации, когда ваши ученики уходили к другим преподавателям и там говорили, что их неправильно научили?

Артем: Периодически бывает, что ученики по какой-то причине обижаются на меня и больше не приходят.

Карина: Артём иногда может, не имея ввиду ничего плохого, просто ляпнуть, а женщина не так это понять. И потом извиняйся не извиняйся, что не говори, но она уже обиделась. Пока мы Тему не научили, он так и «цеплял» вопросы, которые «цеплять» нельзя. Например, вопросы возраста или веса.

Артем: Я абстрагировано говорил, стремясь повысить кпд занятия, и не беря в расчет, что передо мной конкретный человек с конкретными интересами и какими-то недостатками. И невольно обижал человека.

Карина: У нас у девочек тоже есть свои комплексы, не на ту кнопку надавишь — и все, взрыв и ядерная война.

ТП: Артем, как в итоге у тебя получилось не давить на ядерную кнопку?

Карина: Он все еще периодически задевает её (смеется). Но уже гораздо реже.

Артем: Два года назад была ситуация, когда я задел ядерную кнопку, и от меня ушла пара. И, уйдя, они стали постоянно «капать на голову» другой моей ученице, о том, что я плохой. Как-то во время урока я сказал ей, что она несовершенна, и что ей тоже надо работать над собой, а не только ее партнеру отдуваться за них двоих. Но стрелочка, как оказалось, не поворачивается. Она была уверена, что у нее все идеально, а проблема была в партнере. И случился взрыв. Она ушла из группы и через какое-то время увела и своего партнера. Он теперь берет только частники у Карины. И вот так получается, что одна фраза — и две пары ушли в другое место.

ТП: Все-таки на что вы делаете акцент в обучении? Что считаете самым важным?

Артем: У нас есть свое мнение насчет танго, и оно принципиально отличается от классической системы обучения. Для нас танго — это быть вдвоем. Все выстраивается вокруг этого.

Карина: Главная идея — как понять противоположный пол, почувствовать друг друга, раскрыться и полноценно прожить эти четыре минуты вместе. И здесь фигуры и техника уходят на второй план.

ТП: А в других школах нет понимания?

Артем: У каждой школы свое понимание танго.

ТП: А, вообще, что такое танго?

Артем: Для нас танго — это быть вдвоём. Хотя Марио Моралес и говорит, что танго — это быть втроем, но в российских реалиях сначала друг друга бы найти.

Недавно у нас открылась начинающая группа, и пришла одна девочка. Она училась у одного из опытных петербургских педагогов, но когда оттуда ушел ее партнер, ей стало не с кем заниматься. Когда я потанцевал с ней, я почувствовал, что человек собран, напряжен, готов среагировать на любое ведение. А когда я что-то делал, она реагировала. Эти самые 50 на 50. При этом это — стресс, напряжение и серьёзная работа. Мы с ней позанимались, и к концу урока она расслабилась, стала ровно спокойно ходить, спокойно стоять, спокойно двигаться. То есть человек стал получать удовольствие. Потому что у нее исчезли лишние установки типа «Ты должна следить за танцем, потому что он поведет, а ты последуешь».

Карина: Мы стараемся учить людей тому танго, которое мы чувствуем, видим и учимся в Буэнос-Айресе. Мы пытаемся быть ближе к истокам понимания философии и культуры самих аргентинцев.

Для нас в паре, прежде всего, человек, а не партнер. Партнер безлик, а человек со своим характером.

ТП: И как много людей так танцуют?

Артем: Немного, но нашими стараниями с каждым месяцем все больше.

ТП: Не получается ли разрыва шаблона у ваших учеников? Потому что человек, наученный танцевать по-другому, приходя на милонгу, понимает, что вот такого взаимодействия не получится…

Артем: У него как раз получается. Наш ученик может получить удовольствие от танца с партнером, который закрыт в своей коробочке из фигур и техник, но ему может быть немножко глупо и грустно от того, что партнер не рядом с тобой, а с фигурами, техникой, музыкальностью.

ТП: Но как он может получать удовольствие от такого танцевания? Он же танцует не сам по себе…

Артем: По своим ощущениям я всё равно наслаждаюсь женщиной — той, которая рядом со мной. Да, она невнимательна ко мне, но я могу наслаждаться её красотой и ощущениями от объятья.

ТП: А есть кто-то кто уже не в коробочке?

Артем: В моем понимании, вот так глубоко танцевать как мы с Кариной, у нас не умеет никто.

Как-то мне приснился Бальмаседа, который дал мне урок. Примерно в тот период у меня возникла идея, и сон стал финальной точкой, как таблица Менделеева. Я называю это «пятым поколением в развитии танго», другой уровень понимания танго.

Если последние лет 10 понимание танго было на уровне партнер-партнерша-ведение-следование-фигуры-музыкальность, и так учат практически во всех школах, то пятое поколение это — мужчина, женщина и быть вместе. И такое понимание отправляет в прошлое уровень восприятия партнер-партнерша-ведение-следование- фигуры-музыкальность за ненадобностью, давая новые принципы взаимодействия, которые гораздо легче, проще и эффективнее. Классическое понимание становится, условно, телеграфом в сравнении с мобильным телефоном.

Как только мы открыли это, мы стали танцевать принципиально лучше. И мы стали чемпионами России, благодаря этому новому пониманию спустя всего полтора года.

ТП: И после осознания пятого поколения вы решили открыть свою школу?

Артем: Нет, школа существует с 2012 года. Осознание нового подхода случилось 2 года назад, через год после возвращения из Буэнос-Айреса.

Карина: Танго — это понимание. Все в голове. Тело, техника, тактильные ощущения — это маленькая верхушка айсберга. Сам айсберг — это понимание, философия, культура, психология личная и психология отношений. Понимание других людей — все это настолько под водой, и это всё видно в танго. А главное, что айсберг формирует верхушку, а не наоборот, и в этом суть нашего подхода.

Артем: Можно 2-3 года учить технику шага, а в итоге она тебе не понадобится, а можно понять, что такое шаг в целом, и начать шагать уже через месяц.

ТП: Для чего в Сундерланде, где когда-то танцевало много чемпионов, делают такой большой акцент на технику шага? Они начинали именно с шага и шагали километрами…

Артем: Возможно, это их способ передать понимание того, что такое шаг. Ведь, чтобы быстро передать свое понимание другому, нужно быть очень чувствующим человеком, который подберет именно те слова, который попадут в подсознание и сердце. Таких людей — по пальцам одной руки в России и в Аргентине.

ТП: То есть ты считаешь можно научить человека хорошо шагать за месяц?

Карина: Просто обняться вдвоём и идти красиво, ровно и вместе, этому можно научиться за месяц. Фигуры, вариации, музыкальность — нет.

ТП: А хорошо танцевать?

Артем: А что такое танец? Мы собираемся делать серию мастер-классов в различных студиях, в том числе, в Квартале танго, чтобы начать распространять нашу идею пятого поколения танго. Потому что танцуя на новом этапе понимания, по-старому танцевать уже совсем не хочется.

ТП: Если другие школы примут вашу идею, им придется переучивать своих педагогов. Готово ли наше танго-сообщество к такому?

Артем: Мы хотим повысить качество танцевания в Санкт-Петербурге. Ведь по сравнению с Буэнос-Айресом, танго в нашем городе — это ребенок рядом со взрослым самодостаточным мужчиной. Насколько там понимание танго глубже. 

Поскольку наша идеология проще и дает почти мгновенный результат, уверены, она будет воспринята позитивно. Ведь попробовав новое и лучшее, мы не хотим возвращаться к старому.

Карина: Все будет зависеть от того, способны ли они попробовать что-то еще, взять новое понимание и инструменты. Вопрос не к танцорам, а к людям, достаточно ли у них распахнут взгляд, готовы ли они получить новую информацию и идти дальше, достичь нового уровня?

ТП: Танго-вирус от Артема и Карины, скоро во всех школах города (смеется). Это ваша собственная идея?

Артем: Да, и она получила поддержку в Буэнос-Айресе, у старых милонгеро и, в том числе, у таких великих маэстро как Моралес, Бальмаседа, Мария Ньевес. Кстати, если вы посмотрите фильм «Наше последнее танго», то увидите, что там говорится именно об этом.

ТП: То есть пятое поколение танго – это то, что является базой и основой для аргентинцев?

Артем: Да, для них это то, что было так популярно в «золотой век» танго (40-50-е гг). Ведь потом было угасание танго. И, соответственно, те, кто постарше, помнит, знает, понимает и танцует танго именно так. Те, кто моложе — они ничем не отличаются от многих петербуржцев.

Карина: Когда мы смотрели на старых милонгеро, мы понимали, что это последнее поколение, к которому мы вернулись. Им интересно танго, это часть их жизни. Им неинтересен самопиар, преподавание, они не знамениты, но они очень крутые. И, к сожалению, их понимание уходит вместе с ними. 

Артем: Последние полтора года молодняк в Буэнос-Айресе отделился от старых милонгеро. Если три года назад ты приходил на милонгу в Канинг и видел как молодых, так и пожилых милонгеро, то последние полтора года молодые танцоры организовали свои милонги. И они отличаются от традиционных: там тусовка, дискач, алкоголь в огромных количествах, полураздетые молодые девочки, парнишки в ярких рубашках. Это места с другой сексуальной энергией. В результате, обмен между более опытными и более молодыми танцорами сократился.

ТП: Здесь встает вопрос сохранения традиций аргентинского танго. Они важны? В Буэнос-Айресе есть определенные правила, которые соблюдаются, а у нас можно делать, что хочешь…

Артем: В Буэнос-Айресе уважение — это одно из важнейших принципов, это — негласное правило. В течение полутора месяцев мы ни разу не увидели там ни однополых пар, ни людей мужского пола на каблуках, ничего вызывающего. Все приходят красиво одетые, в костюмах, платьях и танцуют. Потому что они уважают место и людей вокруг. Никто не пытается прийти в вызывающем наряде и привлекать к себе внимания недостойным поведением. А если такие приходят, то их сначала вытесняют из ронды, потом из зала, и далее организатор тихо просит их удалиться.

ТП: Ты говоришь о крупных уважаемых милонгах – Salon Caning, El Beso, La Baldosa и другие. Но ведь есть много других милонг, где танцуют, в том числе, однополые пары.

Карина: Всему свое место. Есть тематические милонги, милонги-мозаики, где только однополые пары. Они собираются вместе, и им комфортно друг с другом. Но те же самые люди танцуют в традиционных ролях, когда приходят в Канинг.

Артем: Не потому что это запрещено в Канинге. А потому что это культура этого места. Это уважение к участникам, организаторам и их правилам.

ТП: Видимо именно своей философией танго Карине удалось покорить Риваролу… Все заметили, с каким удовольствием вы танцевали. Как у вас это получилось?

Карина: Просто я отношусь к нему как к мужчине, а не как к танго-танцору. И в паре я, прежде всего, обнимаю, а не создаю объятие или форму. Это как маленькое свидание. На мой взгляд, большинство маэстро, особенно из старой школы, не находят для себя партнерш на городских милонгах вне Буэнос-Айреса, потому что женщины очень закопаны в своей технике. Они боятся мужчины, бояться сделать что-то не так, не могут расслабиться и побыть с ним, насладиться обществом прекрасного мужчины в костюме, прекрасно пахнущим, который так нежно обнимает. И если они встречают женщину, которая не забаррикадирована в эту коробочку и не забита там досками насмерть, то тут же цепляются за нее и стараются не выпускать из виду.

Чем опытнее милонгеро, тем больше они тянутся к людям. И неважно в каком стиле ты танцуешь и насколько хорош в танго. Я видела, как они танцуют с молодыми девочками, практически «начинашками», которые не успели надеть на голову коробочку «ты должна». Она натуральная, красивая, молодая, естественная. Они любят таких и получают удовольствие от танца. Но если им попадается женщина, которая, встав в пару, сразу думает — «так, я должна сейчас собрать центр, ровно и правильно ходить, надо его слушать, чтобы не дай бог потерять баланс или не туда пойти» — это для них настоящее мучение!

ТП: Карина, помимо Артема с кем еще тебе нравится танцевать?

Карина: Я редко танцую на питерских милонгах, потому что мне хочется, в первую очередь, увидеть рядом уверенного раскрепощенного мужчину, а у нас таких, к сожалению, мало.

ТП: Но у нас же есть хорошо танцующие партнеры, которые, надо признать, не забиты ни в какие клетки.

Артем: Вместо того, чтобы быть вдвоем, они танцуют танго, и в этом ключевая разница.

Карина: Большая проблема для наших мужчин — увидеть перед собой женщину, а не партнершу-тренажер, на которой можно сделать сто миллионов фигур. Интересен ведь сам мужчина. Как возьмет меня в свои руки, как будет на меня смотреть, как мы проживем с ним эту минуту. Это свидание для меня каждый раз. Это общение, живое, человеческое, и мне интересно, как он будет относиться именно ко мне.

Меня очень расстраивает, когда на мне пытаются сделать весь свой арсенал фигур. Мне это скучно и неинтересно. Но самое неловкое, когда после этого мужчина говорит: «Это было так классно!», а мне даже нечего ответить, потому что я не почувствовала от него ничего. Эта была лишь тренировка техники на милонге.

ТП: Ну не все же так плохо. Мы, в частности, ходим на милонгу в Каса Латину, которой вы сейчас являетесь прямым конкурентом. И там много хорошо танцующих партнеров и партнерш. И я не замечал, чтобы там относились друг к другу как к тренажерам. Люди танцуют, потому что им нравится быть вместе. То есть у вас таких ощущений не возникает?

Карина: Очень редко.

ТП: Может быть потому, что вы редко танцуете и поэтому изначально ставите блок на всех партнеров?

Артем: Мы по пятницам танцуем на нашей милонге El Salón и в субботу в Квартале танго. Но где те ребята, которые ходят в Касу? Пусть приходят в Квартал, или к нам на милонгу. Наши двери всегда открыты, мы с удовольствием посмотрим на них, потанцуем, пообщаемся и потусуемся.

ТП: Почему вы сделали милонгу в пятницу? Вы знали, что в это время есть очень хорошая, очень древняя милонга, которую все посещали. Это милонга учителей, которую делали очень многие люди.

Артем: И тут пошла реклама Каса Латины (смеется).

На самом деле, это Каса Латина заняла наше время, обострив ситуацию. Погрузимся в историю возникновения нашей милонги.

До того, как мы открыли свою милонгу, в пятницу были только Эдисса, El Abrazo и Каса. Каса была ночной милонгой, и люди после Эдиссы шли туда. Пятница — наш единственный свободный от классов день. Мы открываем милонгу с 20:00 до 01:00. Милонга в Касе начиналась в 23:00 и заканчивалась в 03:00.То есть мы почти не пересекались. Плюс ко всему на тот момент Каса была практически затухшей милонгой, куда вообще никто не ходил.

Карина: Мы сходили туда пару раз, увидели 3 пары на танцполе и 4 девочки в углу, тухлое настроение, все в печали. Мы пожали плечами и больше туда не ходили.

Артем: На момент принятия решения об открытии милонги, я знал, что Эдисса барахлит по финансам. В итоге, она закрывается, мы открываемся, баланс пятничных милонг сохранен. Каса к тому моменту все еще лежит мертвая. Какие к нам могут быть претензии? Есть такая индейская поговорка: «Лошадь сдохла — слезь». В итоге наша милонга взлетает.

ТП: То есть вы решили Касу добить?

Артем: Я не мог оживить Касу, ведь я не имею к ней отношения, но я мог дать людям место для отдыха — милонгу El Salón. Это красивое место, атмосферное и с каждым полугодием становится все лучше. Здесь царит культура танго и атмосфера Буэнос-Айреса.

Впоследствии произошло две вещи: 

1) Бывшие завсегдатаи Касы, увидев, что наши милонга взлетела, вместо того, чтобы прийти в гости и стать частью нового достойного места, мобилизовались против нашей милонги. Типа: «Вот у них милонга открылась — они хотят добить нашу Касу!». Они просто встали в оппозицию и использовали ситуацию как трамплин для развития. Не удалось. Никто туда все равно не ходил, ведь там была политика максимизации прибыли, направленная против людей. Хотя было немного обидно — хочешь людям сделать добро, а из тебя лепят черта.

2) Люди увидели, что у Довбушей милонга взлетела. «Значит я тоже могу сделать милонгу», — решили они. И пошел полугодовой период, когда все начали открывать милонги. Были дни, когда одновременно проводилось 7-8 милонг, в том числе, и в пятницу. Зачем?

ТП: То есть был тренд открыть свою милонгу? И если ты не открыл, значит тебя нет.

Артем: Да, на тот момент многие открывали милонги: в четверг открылась Эдисса, свою милонгу организовал Алексей Рощектаев, было ещё несколько милонг, но я их не запомнил. Они как появлялись, так и затухали. Потому что это не очень прибыльное дело — открывать милонгу не у себя в школе. 

А потом, когда всё это успокоилось, Каса «спускает» свое время на 21 и чуть меняет политику. 

ТП: Вы ощутили это на своей милонге?

Артем: Чуть-чуть. Люди как ходили к нам, так и ходят, у нас есть общая аудитория человек пятнадцать, которые теперь ходят то туда, то сюда. Но, в целом, это разные аудитории. Как сказал как-то в Фейсбуке Муравьев Игорь: «Каса это совсем чуть-чуть от общего числа танцующих в городе, не нужно на себя одеяло перетягивать». И действительно, ведь петербургское танго-сообщество огромное, и в Касу ходит лишь небольшая его часть.

Карина: Это не Квартал, куда приходят по двести человек за ночь.

ТП: То есть для тебя нет разницы, где танцевать? Что в Квартале, что у себя на милонге ты танцуешь одинаково и не видишь разницы в атмосфере?

Артем: Для меня главное — с кем я танцую и есть ли на милонге девушки в моём вкусе, и это совсем не про уровень танцевания. Не понимаю некоторых касовских снобов, которые козыряют тем, что у них ходят самые крутые танцовщицы и танцоры… Извините, но это с какой стороны посмотреть. Ведь на каждую рыбу всегда найдется рыба крупнее. 

Также я замечал, что одни и те же люди на разных милонгах могут вести себя по-разному. Важно место, атмосфера и хозяин милонги, к которому люди идут.

Сейчас обе наши милонги нашли свою аудиторию, у каждой своя атмосфера, но я хочу подчеркнуть, что не мы создали всю эту конкуренцию. Каса создала тесноту, спустившись на наше время, доставшееся нам от Эдиссы. Не нужно переворачивать и обвинять нас в чем-то.

ТП: Мы знаем, что вы делали много проектов, выступали на ТБН. Расскажите о них.

Карина: Мой основной проект — это Mujercitas. До танго я очень любила клубные танцы, делала шоу в различных ночных клубах. В танго мне хотелось нечто подобного. В итоге, я создала группу с девочками, и именно с ними мы начали творить красоту.

ТП: Вокруг Риваролы (смеется). Именно так ты его завоевала?

Карина: Так получилось… Мы сшили платья с голыми ножками, встали вокруг, и он сдался (смеется). Риварола был в восторге, Грасиела тоже и даже захотела такое же платье.

ТП: Кто ставил хореографию?

Карина: Я сама. У меня большой опыт организации командных выступлений, батлов, шоу. С девочками мы делаем исключительно танго-шоу. И это классика. У нас вы никогда не услышите нуэво или альтернативную музыку. На шоу меня очень вдохновили видео чемпионата мира в Медельине — небольшие неофициальные чемпионаты, в рамках которых 5-6 пар танцуют общую хореографию на общей сцене. При этом девочки также могут танцевать отдельно, без мужчин. И я очень загорелась этой идеей. Мы запустили это шоу на ТБН. К новому году мы планируем представить новое шоу.

Артем: Второй проект у нас называется El Choclo — парная групповая хореография. Мы создали эту труппу для развития пар и последующих выступлений.

Карина: Также у меня есть глобальная мечта: я хочу сделать театральную постановку. У меня написана пьеса — трагичная история, которая произошла в Буэнос-Айресе в 20-х годах с бедной девушкой из порта, безумно красивой. И пьеса описывает все каверзы, которые происходят с ней. Здесь показана Аргентина тех времен — культура, бандиты, бедность, жизнь людей и их танго. Это моя большая мечта. Поэтому сначала мы будем развивать El Choclo, а потом вместе с парами сделаем такую постановку.

ТП: И будет El Choclo-2?

Карина: Будет просто театральный проект, и, конечно же, мы открыты к совершенно разным танцорам со своим стилем, но они должны быть действительно профессионалами и танцевать танго, а не только бальные танцы.

ТП: Были ли уже выступления El Choclo и Mujercitas?

Артем: Мы выступали на милонге El Salón, на некоторых тематических вечеринках. Девочки выступали на милонге в Квартале, на концерте ТБН.

Карина: Мы много тренировались и в прошлом году несколько раз выступили, но потом одна из пар ушла — осталось только две, и мы уже не перестроились. 

В процессе поиска новых пар мы столкнулись с тем, что люди закрыты к чему-то новому в своей жизни и закрыты к другим людям. Когда мы предлагали вступить в El Choclo, было восприятие «они хотят доминировать, что-то получить от нас, они будут диктовать нам свои правила». Нет! Если ты вступаешь в проект, значит тебе он нравится. И мы идем к цели все вместе, равноправно. Да мы поставим хореографию и можем что-то посоветовать, но мы не собираемся ломать или использовать кого-то. 

В настоящий момент появились новые пары и нужно время на подготовку. Но мы никуда не торопимся. Я хочу сделать качественное шоу. А это требует времени, энергетических затрат и своих людей — тех, которые поддерживают твои творческие идеи, горят этим.

ТП: Планируете ли привозить маэстрос для поддержания вашей идеи танго? Или хотите доносить исключительно через себя?

Артем: Когда наберемся организационного опыта — возможно. Маэстрос — это, в первую очередь, деньги. 

ТП: Кажется, Эльвиру это не останавливает. Тангомания часто привозит маэстро.

Артем:  У них гораздо больше опыта в подобных делах.

ТП: Возможно, вы привезете к нам Марио Моралеса?

Артем: Может быть, как только почувствуем, что будет отклик. А для этого нужно провести большую работу, иначе выйдем, в лучшем случае, в небольшой плюс по финансам. 

ТП: Ну почему? Люди хотят учиться у маэстрос. Если думать об этом с финансовой точки зрения, то, наверно, это не очень выгодно. А с точки зрения продвижения танго в массы — это очень хорошо. Как делает Трофимова (смеется — теперь реклама Трофимовой)? Она фактически вкладывает свои деньги. Экономически, мы знаем, это не очень выгодно, потому что аргентинцы берут бешеные гонорары. Но она продолжает это делать, потому что хочет нести эту историю в массы.

Артем: Когда Эльвира запустила тему с ассистированием и волонтерством, ситуация очень сильно усугубилась с точки зрения привоза аргентинцев. Потому что сейчас 85% мужчин может написать: «Я хочу волонтерить у вас, но я не готов платить деньги. А если нужно платить, то я не буду участвовать». Все! То есть потенциально Эльвира показала, что они могут получить это бесплатно.

ТП: В общем Эльвира виновата (смеется).

Артем: Нет, она просто запустила этот процесс, а люди его приняли. А значит для них это приемлемо.

Нормальный мужчина, какими мы все стремимся быть, не готов идти на занятия за счёт женщины. Он либо заплатит за себя, либо за себя и за нее. Будем надеяться, что со временем этот процесс сойдет на нет.

ТП: То есть ты никогда не волонтерил на уроках? 

Артем: Несколько лет назад я действительно волонтерил на мероприятии Эльвиры — на Большом фестивале «Невская милонга». И я тогда думал: «Какая Эля молодец!». Она, конечно, и зарабатывает на этом, но в целом поднимает уровень петербургского танго сообщества через поднятие уровня мужчин. Но потом я изменил свое мнение, потому что это проникло гораздо дальше. Это распространилось на «подберем пару на каждое занятие», и это разложило общество. Мужчины стали считать, что должны получать уроки бесплатно. Почему? Потому что нас меньше? Потому что я и так востребован на милонге? «1) Я хорош! 2) Если это не так — смотри первый пункт» (смеется). На самом деле это разлагающая практика.

ТП: С Ла Бокой была похожая история? Расскажи историю своего ухода из этого клуба.

Артем: Официальная версия: мне сказали, что мы очень разные и не подходим друг другу. Что я не могу проводить на тусовках, вечеринках столько времени, сколько им нужно, и им это не нравилось.

Неофициальная версия: я подошел к одной из любимых учениц Панферова, и предложил позаниматься со мной в Ла Боке. Андрей это услышал и на следующий день мне предложили уйти.

Мы с Кариной не были воспитанниками Панферова, но при этом показывали отличные результаты на соревнованиях. У нас был свой, отличный от Андрея и его коллег взгляд на обучение танго. А когда в клубе, где у всех педагогов бальное прошлое, появляется кто-то со стороны и с другим подходом, до добра обычно это не доводит.

Карина: В Ла Боке свои правила, как и везде. Кто-то лучше общается с владельцем, кто-то хуже. Кто-то дружит, а кто-то просто работает.

Артем: Нас попросили уйти, мы ушли, и от этого решения стало только лучше. До прихода в Ла Боку у меня было несколько групп и школа, потом моя школа стала частью Ла Боки. Когда я уходил, ученики, которых я привел, ушли за мной, и мы стали развиваться уже независимо. 

ТП: Танго — это, в том числе, бизнес. И, наверняка, вы бы не открыли школу, если бы это было невыгодно. 

Артем: Выгодно или нет, зависит от грамотного управления. И от руководства школы. Кто-то выстраивает школу типа алтаря, на котором ему поклоняются. Кто-то просто бабки варит. Поставил раздевалки, зеркала, пол — уже можно считать купюры. Кто-то какую-то идею преследует, более позитивную, у каждого руководителя она своя. 

Наше место создалось вокруг идеи «танго». Мы хотим, чтобы оно несло атмосферу танго.

Карина: У меня всегда была мечта приходить в маленький кусочек Буэнос-Айреса, где звучит танго-музыка, без всякого нуэво и электроники, без каких-то уроков сальсы или силовых занятий с гантелями. Только танго, и только традиционное. Где можно сидеть и пить чай, слушая танго-музыку, общаясь с людьми, которым близки твои идеи, обсуждая культуру Аргентины, где можно взять почитать любую книгу, поиграть в шахматы. Все это происходит на милонгах в Буэнос-Айресе. Артем недавно играл в шахматы с Орасио Годоем прямо на милонге! Это тоже часть этой культуры.

ТП: Вы бы стали сохранять школу, если бы это было коммерчески невыгодно?

Артем: Ты можешь сам развиваться, а можешь дополнительно преподавать, если тебе это по душе. Делать это бесплатно? Глупости! Люди не ценят бесплатное, а ты теряешь энергию, которую им отдаёшь. Чем ее восполнять? Деньгами. Всегда можно найти формат школы, который будет выгоден. 

Карина: Кроме того, если ты хочешь быть профессиональным танцором и педагогом, ты должен заниматься только этим. При этом тебе надо оплачивать расходы на питание, одежду и т.д. В результате, танго становится работой, а педагогика — тем, что позволяет не только развиваться, но и зарабатывать деньги. 

Артем: И в этом, в том числе, разница между любителями и профессионалами, по мнению Софьи Семинской. Ее мысль заключается в том, что профессионал — это тот, кто получает деньги за работу и кто за счет этого живет. А для любителя это только хобби — и у него другой способ заработка. 

ТП: Нет ли у вас ощущения, что то, что вам приносит удовольствие, становится какой-то рутиной, потому что превратилось в работу?

Карина: Я разделяю танго на сектора. Тут я танго-педагог, это моя работа. Я работаю и профессионально выполняю свои задачи, мне это нравится. Эта работа приносит удовлетворение и удовольствие.

Артем: Я тут подумал, что порноактеры — они ведь работают, но это не мешает им получать удовольствие вне съемок от того, чем они занимаются и с теми людьми, к которым они неравнодушны.

Карина: И вот именно такие вещи Тема иногда выдает ученицам (смеется). Но у порноактеров, наверно, нет тренировок для развития себя?

Артем: Ну как? А работать над телом, качать бицепс (смеется)? А если серьезно, то пока ты работаешь — ты работаешь. После уроков ты идешь на милонгу и там получаешь свое удовольствие. Пару раз мне говорили люди, которые далеки от этой темы: «Ты у себя поработал, теперь сюда пришел работать?» О чем они вообще?  

ТП: Должен ли преподаватель танцевать на милонге со своим учеником? Не нарушается ли субординация, граница между преподавателем и учеником?

Артем: Нередко ученицы намекают мне на то, что я должен танцевать с ними на милонге, иначе они уйдут к другому преподавателю. Я постоянно объясняю, что милонга — это моя личная жизнь, с кем хочу — с тем танцую, с кем не хочу — с тем не танцую. Я никому ничего не должен. С ученицами я должен качественно провести урок. Но я не должен танцевать с ней на милонге, потому что это моя ученица. Поэтому я танцую с ними только тогда, когда они достигают определенного уровня понимания, которое я им передал, и мне становится интересно с ними танцевать.

Девушка хочет именно со мной танцевать? Тогда нужно развиваться! И тогда в какой-то момент ее уровень понимания танго достигнет уровня, на котором мы оба получим удовольствие от танго. 

ТП: Танго-сообщество очень интересно воспринимает такие ситуации. Когда женщина говорит «Достигни моего уровня, и я пойду с тобой танцевать» — это нормально. А когда  мужчина говорит «Достигни моего уровня, и я начнут с тобой танцевать» — это сразу воспринимается в штыки.

Карина: В танго — как в жизни. Если женщина не интересна и с ней не о чем поговорить, ты не будешь приглашать ее выпить вместе кофе, ведь с ней скучно. И у нее будут аналогичные ощущения, даже если ты прекрасный принц. А более простой парень, которому эта девушка действительно будет интересна, — они о чем-то поговорят, классно проведут время и у них завяжутся отношения. 

Артем: Я считаю, что неприемлемо говорить женщине «достигни моего уровня и тогда потанцуем», потому что, в первую очередь, нужно уважать партнера и деликатно к нему относиться. Говорить женщине на милонге «Ты до сих пор не знаешь, как это сделать?» Во время танца?? Люди, что с вами? Мужчина, в первую очередь, джентльмен. Максимум, что он может сделать — это высказать свое восхищение женщине и сказать ей комплимент. В ситуации с женщиной — то же самое. Она идет к этому мужчине, она его уважает, она же сама его выбрала. Позволила этому мужчине подойти к ней и пригласить ее. Если тебе что-то не нравится, он делает тебе больно, неудобно, от него плохо пахнет, скажи «Спасибо», посади мужчину и счастливо проведи это время с кем-нибудь другим. Зачем мучиться? Ты и его освободишь от потуг, и себя сохранишь.

«Спасибо» —  это реальный инструмент, который, к сожалению, мало используется из-за каких-то внутренних страхов. Но он работает.

Недавно даже меня посадили (смеется)! В конце прошлого года я был на милонге, там было жутко жарко и душно, а я был в костюме, так как мы выступали в ронде педагогов. После ронды я пригласил девушку, звучала милонга. Мы начали танцевать и оба почувствовали, что что-то не то. Но я как мужчина, понимал, что я не могу посадить женщину, я могу лишь сделать наше танго максимально комфортным из доступного. Играл оркестр HYPERION, не было танд и куртин. И когда закончилась первая мелодия, она сказала мне «Спасибо». И у меня камень с груди упал, и она получила облегчение. Я был ей благодарен, она меня посадила. Прекрасно!

ТП: То есть если бы ты ее посадил, то это было бы как оскорбление? 

Артем: Я не мог это сделать. Ведь я беру ответственность за женщину и ее времяпрепровождение в этот момент. Сказав «спасибо» женщине, мужчина, по сути, расписывается в своем бессилии. 

Карина: Мужчина главный. Он выбирает. Соответственно, он несет ответственность за принятое решение. 

Знаете, как иногда делают старые милонгеро? Когда какая-то из девушек их кабесеит, и они, не зная, соглашаются и приглашают ее, но с первым шагом понимают, что это жесть, то они за всю танду делают несколько шагов и все. Они стоят с ней и обнимаются. И ни одного движения — просто стоят и обнимаются под музыку. Конечно, сначала женщина не понимает, что происходит, почему не двигаемся, но потом начинает получать и от этого удовольствие.

ТП: У нас осталось совсем мало времени. Поэтому блиц. Назовите тройку самых лучших милонг, тройку самых лучших школ и тройку самых лучших диджеев.

Артем: Можно следующий вопрос (смеется)?

Карина: Нам нравятся милонги у себя и в Квартале Танго. Иногда — Мансарда, но тут зависит от настроения

Диджеи: Ольга Агапова, кто ее не любит? У меня Артём Довбуш — один из любимых диджеев. Такой редкий и такой уникальный. Но Артем редко диджеит, наверно, потому что ленивый (смеется).

Артем: Просто кпд работы маленькое. Условно, за 5 часов диджейства и еще неизвестно скольки часов подготовки танд ты заработаешь две тысячи.

Лучшие диджеи у нас на милонге: Оля Агапова, Кирилл и Лариса, Марина Тарахтиенко. Раньше мне очень нравилась Татьяна Доронина, но сейчас она мало диджеит и больше работает. Очень нравилась Аня Полякова, но она сейчас здесь не живет.

Карина: Что касается лучших школ, то в плане концепции нам нравится Квартал Танго. Они молодцы, что делают танго массовым. Хорошо, что у них есть ресурсы для этого, возможности для такого огромного масштаба.

Артем: С точки зрения идеологии, ни одна из школ нам не близка, кроме той, которая есть у нас. Квартал танго хорош с точки зрения масштаба и управления, целая махина! Если говорить о преподавании, то сейчас, наблюдая за педагогами и чужими учениками на милонгах, танцуя с ними, везде я вижу четвертое поколение танго. К чему это приведет? К болоту! Саша Трофимова год назад говорила, что в Петербурге есть системный кризис, — когда люди, занимающиеся 5-6 лет, разочаровываются в танго, теряют смысл, идею и уходят, потому что не находят чего-то, что есть в танго, что могло бы их увлечь и удержать. И эта система преподавания ведет именно к этому — к кризису, из которого не каждый выходит.

ТП: Что вы порекомендовали бы «ТангоПитеру»?

Карина: Очень круто, что вы начали заниматься ресурсом. Хотелось бы, чтобы вы больше освещали то, что происходит. Хочется независимости, когда нет собственного мнения, а выдается то, что есть. До этого «ТангоПитер» продвигал своих любимчиков, типа «этих мы любим, а этих для нас не существует». И получается, что это было однобоко. А хочется, чтобы ресурс был типа NY Times, обо всем.  

Артем: Круто, молодцы, хороший ресурс! Я согласен про независимость. К примеру, мы с Кариной — первые чемпионы России не из бальников, ещё и петербуржцы. Мы социальней некуда, родились на милонге, пошли, научились и встали на один уровень с крутыми танцорами, стали первыми. После того, как мы стали чемпионами, я увидел интерес в глазах других участников социального мира о том, что такое чемпионаты. Карине стали писать ребята с вопросами об участии. Люди увидели, что если есть желание, то для тебя нет преград. Но кто об этом написал? Никто! В этом году также кубок Европы приехал в Петербург благодаря Ла Боке, можно было тоже новость написать.

Карина: В Петербурге есть Кубок Европы, этаже звездец! Это круто! Чемпионат — это часть танго, хотим мы этого или нет. И отрицая часть жизни в танго, мы отрезаем большую часть культуры Буэнос-Айреса. 

Артем: Можно сделать рейтинг для педагогов.

ТП: Мы хотим сделать раздел для новичков, а также дать возможность преподавателям вести свои странички. Туда можно выкладывать видео своего танцевания, свою точку зрения, все что ты хочешь.  

Карина: Можно было бы оставлять комментарии. Я открыта для них. Потому что когда люди дают отзывы, даже негативные, возможно, там есть не только неадекват этого человека, но и реальное зерно какой-то мысли. Да, ты ее слышишь и работаешь с ней.

ТП: А потом платное удаление комментариев (смеется). Спасибо за интервью и за то, что нашли время встретиться с нами! 

Беседовал: Александр Любинецкий